Провалила попытку подвести итоги 2021-го года.
Но вместе с тем впервые чувствую, что по-настоящему завершила и отпустила год, который закончился. В конце декабря впервые не хотелось подводить никаких итогов: была только благодарность. Всё случилось в своё время, с нужным накалом, и нужной развязкой. Всё случилось для того, чтобы я встретила новую себя - напуганную, тревожную, решительную, смелую. Чтобы я, может быть, в первый раз в своей жизни по-настоящему сделала выбор: когда ничего не знаешь наверняка, когда ничего не хочешь конкретного, когда точно знаешь, что больше не хочешь вот так.
Это был невероятно трудный год. И одновременно - год прекрасный и лёгкий. В марте я с лёгкостью начала учиться в московском Институте гештальта, слетала на две групповые терапевтические сессии, нырнула с головой в изучение подхода и саморефлексию. А в сентябре с такой же лёгкостью бросила. Причиной стало наше семейное заболевание ковидом. А, может быть, моё интуитивное нежелание одеваться в ещё один метод, подход, концепцию психотерапии. Я вдруг почувствовала, как хорошо сидит на мне то, что уже надето. Почувствовала, как нужна я именно такая какая есть - как собеседник, как слушатель, как терапевт.
В июне я поехала в Россию на машине с детьми. Северная Осетия, Ставропольский край, Калмыкия, Волгоградская область. Сердце щемило от боли узнавания. Много лет назад впервые я ехала этой дорогой с Серёжкой, будущим Митькиным крёстным. Потом с подругой - смотреть на цветущие калмыцкие степи. Потом с нашей няней Леной: сначала в Геленджик, потом впервые в Грузию. Я знаю эти повороты, эти дорожные знаки, эти величественные монументы советских времён в начале каждого крупного города...
Я дома. Я как будто в своей детской комнате, а за моим окном высокие тополя. Я как будто среди своих мягких игрушек - вот собака Чапа, вот обезьяна Джудя, - а мама, моя молодая мама, поёт мне колыбельную. У меня ком стоял в горле всю дорогу от Верхнего Ларса до Ижевска. Мы болтали с детьми, пели хором песни из советских мультфильмов (это наша няня нас приучила), глазели по сторонам, ехали, ехали, ехали, но рядом, как будто в параллельной Вселенной, ехала другая я, с другими попутчиками, на других машинах, с совершенно другим будущим и настоящим... Странная штука - память.
Эта поездка как будто меня освободила от очень тягостных чувств. Наверное, то же самое чувствуют те, кто сразу после школы уезжает из родительского дома учиться куда-нибудь в другой город. И вроде новая жизнь захватывает, удивительная и увлекательная. Но и чувство вины не отпускает: как они там без меня? а имел ли я право? а стоило ли? И вот ты приезжаешь на первые каникулы и видишь, что в родительском доме всё хорошо: родители здоровы, улыбаются, вещи на своих местах, кот умывается на подоконнике, твои книги на твоём столе, как ты сам и оставил. И тебя отпускает: ничего не разрушено твоим решением, ничего не сломало.
В тот день, когда мы с Алексеем переоформляли на меня нашу машину, мы шутили в очереди: "Как здорово, что в полиции ещё не знают про наш развод! Налог с договора дарения платить не надо!" А когда мы оформляли соглашение в нотариальной конторе, нотариус смотрела на нас подозрительно: "Как это вы не хотите ничего делить? Так не бывает. Может, вы развод оформляете, чтобы от налогов уйти? Или от банков?" Уж больно спокойными мы выглядели и больно тепло общались друг с другом.
Нам и правда было спокойно. Да, грустно, неуютно, больно. И спокойно. Мне кажется, мы оба понимали, что наш развод случился закономерно и являлся естественным следствием того, что происходило последние пять лет. Я до сих пор удивляюсь, когда от кого-то из знакомых )и ещё больше удивляюсь, когда от незнакомых) слышу что-то вроде "Как жаль, что вы расстались" или "Как грустно, что такая красивая история закончилась". Да кто сказал, что расстались? Кто сказал, что история закончилась? Влюблённые, но ещё не супруги - это огромный этап отношений. Супруги, но ещё не родители - тоже. Родители, но ещё не прародители - тоже. В нашей истории случилось другое продолжение: родители, но уже не супруги - и это тоже часть отношений. Просто наши отношения пошли вот по такому пути. Так бывает. Это не хорошо и не плохо. Это не путь, который я пропагандирую или рекомендую. Это наш путь, которым идём именно мы.
Наша история с Гио делала фантастические кульбиты в прошлом году. Мы с Алексеем часто шутили, что надо быть осторожным со своими желаниями, и в прошлом году он часто говорил мне (поддерживая): "Ты же хотела приключений? Тебе же скучно жилось? Наслаждайся!" Но наслаждаться не получалось. Мы как будто попали в шторм на лодке. Нас поднимало вверх и швыряло вниз, нас крутило и переворачивало так, что было непонятно, где земля, где небо. Меня мутило, тошнило, выворачивало наизнанку, знабило. Реально! Все свои эмоциональные потрясения я проживала по-настоящему, мощно, физически, телом. И Гио кутал меня в одеяло, протирал мне лицо мокрым полотенцем, нёс меня на руках. И когда шторм закончился, мы вдруг оба ощутили, что мы его пережили. Вместе. И сейчас, оглядываясь на прошлый год, я благодарна за этот опыт, как и за любой другой опыт, который делает мою жизнь моей, а меня - мной.
Прошлый год принёс перемены в жизни детей. Весной, перед поездкой в Россию, Митя хотел остаться жить с папой. Я не отговаривала, я даже обсудила с Алексеем такую возможность. Но Митя прошёл свой путь отделения от прежней жизни, и через три недели в Ижевске сказа мне, что хочет вместе с нами вернуться в Тбилиси. Возвращению в Грузию он радовался больше всех. Он прыгал в машине со словами: "Мама, мы дома! Мы вернулись, мама! У нас получилось!"
С Гошей первые полгода всё было было неопределённо и тревожно. Ему было 8 лет, время проходить ПМПК (психо-медико-педагогическую комиссию) перед школой и зачислять Гошу. Да, с особенными детьми тоже можно уйти на семейное образование. Но особенным детям нужна школа: поддерживающая среда, социальная интеграция, специальные методики обучения и развития. Случилось чудо: и я нашла всё это в Тбилиси. Даже больше! Сейчас Гоша учится в Вальдорфской школе (меньше пространных знаний, больше познания мира), которая поддерживается немецким фондом (пособия, инвентарь, волонтёры). Но главное, это люди, педагоги, с огромным сердцем и любовью к детям.
Никита, ветер в поле, с рождения жил на две страны - в России и Индии одновременно. Да ещё и путешествовал без конца: Таиланд, Вьетнам, Турция, Малайзия, Германия, Грузия, Казахстан. И вдруг оброс друзьями всвоём дворе. Вдруг - заговорил на грузинском языке. Вдруг - расцвёл интонациями и междометиями с национальным колоритом. Вдруг - стал "Ника", грузинский мальчик с грузинским именем. Самым ярким игроком в своей футбольной команде. Самым младшим и самым зажигательным танцором в своём танцевальном коллективе. Будущим учеником грузинской школы...
Моя семья пускает корни в Тбилиси. Тонкие, хрупкие, они как будто ещё только исследуют почву. Моя семья прорастает вглубь и, чувствуя свою устойчивость, начинает поднимать голову и оглядываться по сторонам. Моя семья. Не я. Я пока не пускаю корни нигде. Когда я закрываю глаза, я чувствую ветер с океана. Я как будто всё ещё иду пешком по пути Святого Сантьяго в Португалии или пустому песчаному пляжу Мочемат в Махараштре. Дашка, вот интересно, можно быть номадом, если ты замер на одном месте и никуда не двигаешься?..
Итог моего года: новая я. С новым опытом. На новом месте. В новых отношениях. И, как говорит одна прекрасная женщина: как ещё лучше? что ещё возможно? какой ещё выбор я создаю?
Ph.: Ольга Калабина
